Где-то там умирают от голода Африканские дети, где-то осваивают космос, где-то идёт война… а мне не хватает сейчас Аннушки и наших саркастических вечерних рассуждений в маленьком коридоре, где сушится белье и совсем нет окон.

Летом 2013 года, когда меня впервые привели в ложман, устроеный под сиденья амфитеатра и я, волоча за собой свой чемодан, прошла по тому самому узенькому коридору, увидела скорбно висящие шорты, майки, обнаружила полное отсутствие окон — так, только арки, солнечный свет из которых можно было увидеть лишь высоко задрав голову и стоящие в этих арках пластиковые бутылки с плавающими в них окурками. Узкий коридор со всеми его составляющими производил ужасающее впечатление. Но куда более ужасающее впечатление на меня произвел тогда еще совсем не знакомый мне Дима из Украины, с которым судьба познакомила меня в этом коридоре. Дима, увидев меня, опустил на нос солнечные очки, многозначительно заглянул мне в глаза и пожал руку. «Здесь-то меня и трахнут» — пронеслось в голове и я, разминувшись с Димой, поволокла чемодан дальше, в нашу с Аннушкой комнату.

Аннушка, с которой всё это время я общалась исключительно по интернету, которая пригласила меня работать в этот отель и которая, собственно, была моим шефом в детском мини-клубе, оказалась худенькой и маленькой девушкой с длинными темными волосами. Полу-азейрбаджанка, полу-украинка. Она была старше меня на семь лет.

Вечерами, сидя в коридоре ложмана и потягивая пиво, мы обсуждали не столько работу в мини-клубе и анимации, сколько интриги и заговоры, которые происходили в команде. Всё это было в лучших традициях турецкого сериала — коварные планы, которые мы строили против другой Ани (тоже из нашей команды), насмешки и сплетни над турчанкой фитнес-инструктором Нишенур...

Аннушка делилась со мной своими страшными тайнами о романах и связями с семью молодыми людьми одновременно, а потом бросалась на кровать и рыдала из-за того, что седьмой, Сельчук (самый любимый мужчина), каждую ночь куда-то пропадает.

О похождениях Сельчука можно было говорить часами. После работы, когда ничто не предвещало беды, он мог велеть Аннушке идти в свою комнату и ждать его, но возвращался в ложман только с рассветом, когда все, включая саму Аннушку, уже спали. Когда она заболела, Сельчук отправился в аптеку за лекарствами, пообещав купить еще и мёда для больной Аннушки. Но в следующий раз увидели мы его только утром, выйдя на работу, без мёда и лекарств.

Аннушка, повествуя о своих переживаниях, запрокидывала голову и, держа сигарету в ломких пальцах, дотрагивалась ими до своей щеки, на которой красовалась ссадина от проделанной мною впервые восковой эпиляции.

Я рассказывала ей о своих переживаниях, но на все мои вопросы Аннушка тяжело вздыхала и отвечала «ох, лапка, я не знаю». В глазах ее была печаль о Сельчуке и по всему ее виду можно было догадаться, что она скорее от меня ждёт помощи или совета, чем готова ответить на мои вопросы.

Мне не хватает этих самых вечеров, когда мы с Аннушкой на всё смотрели более трагично, но в то же время и более иронично.

Мне не хватает этих самых вечеров, когда мы втроём, Аннушка, наша подруга турчанка Ханде и я, на трёх языках обсуждали, какие же ужасные мужчины во всем мире.

Мне не хватает этих самых вечеров, когда посреди ночи я вышла покурить, а в ложман ввалился Стас из Украины (который сейчас, кстати, официально женат на Ханде), переоделся в полосатую пижаму и звал меня в «мир радости и счастья», а я же поначалу пыталась его отругать за громкое поведение посреди ночи, но вскоре сама начала хохотать вместе с ним.

Мне не хватает этих самых вечеров, когда мы с тем же Стасом наряжались в костюмы для шоу-программы, раскрашивали лица и шли по ночной улице, прямиком в маркет старика Шендоана за алкоголем.

Мне не хватает тех самых вечеров, когда в ложман, после очередного свидания с туристкой, забегал наш шеф Ибраим и съедал разом все чипсы, которыми мы закусывали.

Мне не хватает тех самых вечеров, когда мы все вместе пародировали нашего менеджера анимации Юнус-бея.

Мне не хватает нашей команды. Моей самой первой анимационной команды лета 2013 года.